В кой-то веки поддалась путушествующей по дневникаам заразе.
Вы отмечаетесь в комментариях, я вам выдаю cемь ассоциаций-определений с вами, а вы потом эти ассоциации объясняете у себя в дневнике.

Мне уже достались ассоциации:
от  Tove
Листья под ногами - очень люблю осень и длительные осенние прогулки. Мир осенью становится более осмысленным, по-моему, и это самое хорошее время, чтобы за ним понаблюдать - а это лучше всего делать, бродя и разглядывая листья на аллеях парка.
Самолеты - не мыслю жизни без путешествий, а путешествовать в дальние страны предпочитаю по воздуху. В моем рейтинге средств передвижения самолеты идут на втором месте - после собственных ног, конечно =)


Постепенные изменения - других со мной фактически не бывает. Я меняюсь - и меняю мир вокруг себя очень медленно и неявно. к окружающим людям понимание этог процесса приходит обычно только тогда, когда изменения накапливаются в течении нескольких месяцев - а то и лет.
Бабочка на руке. Символ какой-то необыкновенной легкости и необременительности.
Сила. Только если сила воли, да и она у меня, если честно, на троечку.

Когда люди устают от тебя, или просто теряют интерес, они начинают говорить очень сухими фразами. По-идее, в них нет ничего грубого или обидного, но они лишены того тепла в интонациях, тех особых слов, которые подтверждают вашу сопричастнось. И когда их слушаешь, или читаешь, возникает ощущение, как будто ты пытаешься проглотить кусочек черствого хлеба, которые еще съедобен, но уже царапает тебе гортань, да и откусить его почти невозможно.
Я не знаю, как всех остальных, а меня этот момент ранит больше всего - больше прямой обиды, больше небрежения, больше самого по себе прекращения отношений. Момент осознания, что тебя уже готовы выкинуть на помойку.

Шла днем по парку - все какое-то невероятно настояшее, черные от зимы стволы деревьев будто вырезаны в небе, как в голубом картоне. Было еще совсем светло, только начинало смеркаться, зажглись фонари - и казалось, что снег помазан этим желтым фонаринным светом, как мажут свежевыпеченный пирог растопленным маслом. И из звуков - только скрип от шагов по натоптанной тропинке, и никаких людей, ни одного живого человека на несколько километров вокруг.

И я шла, радясь этому внезапному одиночеству, чувствуя только кусающий за щеки и скрытые джинсами колени мороз, вспоминая отрывки из муми-тролльей "Волшебной зимы" и более ни о чем не думая...

C Новым годом, мои дорогие!
Пусть этот свеженаступивший год запомнится вам особенно ярким небом, особенно солнечными днями, особенно радостными улыбками. Он непременно принесет вам новые силы и новые надежды, новую уверенность в себе, и, конечно же, много-много счастья!

Последний рабочий день в этом году определенно призрачен. Всю эту неделю я работала в среднем по 13 часов в сутки, и сегодня организм решил наконец воспротивиться подобному времяпровождению и провести время, бездумно пялясь в монитор.
Люди поздравляют друг друга, много говорят о Новом годе, празднованиях и подарках, а я с трудом вспоминаю, что на дворе декабрь и вокруг есть что-то большее, чем мой маленький рабочий стол, компьютер и лампа, очерчивающая неявную полосу отчуждения.

Три дня провела на тенинге по ведению переговоров - и вместе с кучей полезных навыков заработала себе новый комплекс: послушав себя со стороны готова биться головой об стол. С таким писклявым и тихим голоском можно только дома сидеть и крестиком вышивать, и уж точно не пытаться строить из себя мегакрутого управленца.
Жизнь, кажется, не удалась.
Грррррр!

Люблю пятницу - пользуясь отсутствием начальства, изобретательные коллегм сварили в чайнике глинтвейн.

Жизнь хороша... =)

Воскресным вечером я заключаю пакт о ненападении с зимней хандой: сначала еду и пару часов катаюсь на коньках, а потом в тепле отчего дома пью чай, салютуя своему двойнику в темном окне...

Осенью одиночеством хочется упиваться: оно как короткое замыкание - в самом себе- мир вкруг притормаживает, и жизнь превращается в неспешное созерцания отражений в обездвиженной поверхности пруда (если не спускаться к самой воде, там можно отыскать все, что душе угодно - кроме себя самого). Мгновение останавливается, и ты, становясь невероятно легким, начинаешь потихоньку воспарять; и самое прекрасное в этом, что нет ничего, что могло бы тебя удержать.
Зимой картина решительно меняется; зимой не согреться одному. Сидя под снегом в своей берлоге, замерзающий, подавленный неподвижностью и тишиной, медленно начинаешь сходить с ума, представляя белую пустыню на много километров вокруг, и думаешь только теплом дыхании, о касании - ладонь в ладонь, о прикосновении губами к виску - как о самом интимном, что может произойти между двумя людьми. И от того все сильнее вмерзаешь в свой сугроб, превращаясь в оргомную, безобразную Морру, которую не в силах согреть даже самый большой в мире костер...

...но сегодня вечер воскресенья, чай горяч, а книжка увлекательна, и отражение улыбается мне, подсвеченное желтизной уличных фонарей.

Вот так вот оно и бывает - просто идешь и смотришь себе под ноги, а там кто-то неизвестный желает тебе:

В одном из столичных парков, чуть в стороне от асфальтовых дорожек и протоптанных тропинок, из земли выглядывает каменная глыба удивительно правильной формы. Ходят слухи, что ей уже не одна сотня, а то и тысяча лет, и гуляющие в парке люди стараются обходить ее стороной.

Ох, нельзя играть с чужими суевериями.

Ты рассмеешься, кривляясь и подскакивая перед древним замшелым камнем, так похожим на забытый алтарь, а где-то там, в темной и безвременной глубине проснутся старые, капризные боги, царившие на земле много миллионов лет назад. Они никогда не умрут, они древнее чем основы мироздания, и ткань их бытия не принадлежит этой вселенной.
Никто ничего не заметит. Не будет землетрясений, смерчей и ливней, и цунами не поглотит Японию, а на месте Африки не образуется огромная смердящая воронка. Просто каждый человек, проснувшись утром, почувствует что-то странное, какое-то едва заметное изменение в окружающем пространстве - будто бы ветер немного сильнее, чем обычно, медленнее закипает чайник и отчего-то помутнели все зеркала в доме.
И никак не проходит утренний сонный озноб, и даже горячий душ обжигает кожу, не согревая.
И постепенно, с каждым днем, этот холод будет все больше накапливаться, переходя с тел на разум, отупляя, вымораживая эмоции, оставляя людям только простейшие потребности.
Через год-другой остановится производство, перестанут работать школы, больницы, никто не стает засеивать поля и собирать урожай, начнется голод. Не будет даже стычек за остатки продуктов - люди к этому моменту станут слишком вялыми и беспомощными.
Человечество истает, оставив после себя пустые города без единого следа войны или разрушения. Вскорости их поглотят леса и пустыни, стирая с лица земли напоминание об очередной цивилизации.

Старые боги довольно улыбнутся, погружаясь в очерной сон на сотни тысяч лет.

Среди руин, уже ничем не напоминающих город, останется стоять древний, замшелый камень, неуловимо напоминающий алтарь...